И написал же! Буду раз отзывам и пр. ^^
Загрузить вирусОни шли вниз по улице Солнечных Дней, вымощенной кусочками разноцветного стекла, старушки, выгуливавшие своих внуков, умильно смотрели им вслед. Она улыбалась, и солнечные зайчики, играющие в чехарду на стенах картонных домиков, старались поскорее убраться в тень, чтобы не выглядеть полными ничтожествами на фоне этой улыбки. Она улыбалась старушкам, их внукам, кусочкам разноцветного стекла под ногами; казалось, она улыбалась всему миру, только он почему-то не являлся его подмножеством.
- Какая красивая пара, - сказала одна старушка, завершив ряд аккуратной изнаночной петлей; над этим шарфом она работала уже много лет, он тянулся вдоль улицы, обнимая стройные фигурки фонарных столбов и ставя подножки спешащим по своим делам прохожим.
- Да, - рассеянной кивнула ее соседка, занятая щелканьем семечек и построением из шелухи странной А-образной конструкции, как-то связанной с лягушками, названия и месторасположения которой она давно не помнила.
Вдруг какая-то птица с чрезмерно ярким фисташковым оперением (наверное, аист) плюхнулась на стеклышки мостовой, обиженно клюнула шарф и взмыла в небо, рассекая раскаленный летний воздух похожими на большие электровеники крыльями.
Но парочку это не заинтересовало. Ей больше нравилось думать о большом сливочном мороженом, которым она собиралась себя порадовать, а ему - о противном солнечном зайчике, застрявшем у нее в волосах, прогнать которого он не мог в силу его бесплотности.
Они завернули на улицу Майских Гроз, и тут оказалось, что он забыл захватить с собой зонтик. Вмиг намокший зайчик в ее волосах поджал хвостик и, спрыгнув на витрину кондитерской, скрылся в неизвестном направлении. Она заплакала, почувствовав себя брошенной и одинокой.
- Ты меня не любишь, - сказала она.
Он попытался обнять ее, но она оттолкнула его с такой силой, что он крайне неудачно упал на холодные мокрые камни и вывихнул запястье.
- Люблю, - сказал он. Змейка боли укусила его в барабанную перепонку, но он вытряхнул ее из уха и выбросил в мусорный бак. Она мешала ему быть объективным. - Неправда. - Она вытерла слезы и протянула ему мокрую руку. Дальше они шли, соприкасаясь только кончиками пальцев: просто ее ладошка была слишком влажной, а его - слишком обездвиженной из-за поврежденного запястья.
Маленький голубоглазый тролейбус, забавно шевеля усиками, отвез их на площадь Флоры и Фауны. И ей, и ему здесь очень понравилось. Он вспомнил, что в левом кармане его брюк завалялся раскладной сачок для ловли бабочек. Он немедленно достал его и тут же загорелся желанием выловить для коллекции один чудный экземпляр: одно крыло почти прозрачное, вышитое шелковой гладью, второе - темно зеленое с изображением психоделического фиолетового подсолнуха, размах крыльев - около полуметра, на лапках - если присмотреться - крохотные туфельки из хрустальных утренних росинок. В то время, как он был поглощен охотой, она приметила на широком, поросшем дикими травами и цветами лугу, дивный сорт маргариток. Плотно прижавшись друг к дружке, они скрывались от солнечных лучей под высоким кустом сирени, бежевой и благоухающей. Она решила нарвать букет, чтобы позже украсить им шляпку. И он, и она были счастливы, на их разрумянившихся лицах то и дело расплывались довольные улыбки, одна довольнее другой.
Его охота окончилась безуспешно: бабочка улетела и спряталась за облаком, осыпав его на прощание мельчайшей звездной пылью. Ее сбор цветов примерно в то же время подошел к концу: маргаритки еле помещались в ее маленькие ладошки.
- Здесь так чудесно, - мечтательно проронил он, глядя вслед улетевшей бабочке. Она, окунув носик в цветы, премило чихнула.
- Жаль, мы раньше не нашли это замечательное место, - сказала она.
Они двинулись дальше. В его левой руке покоился сачок (почему-то не хотелось прятать его), правая, которая еще немного побаливала, была в кармане. А ее руки были заняты маргаритками, розовыми, синими, ультрафиолетовыми.
На площади Начала Координат, куда они пришли, всегда было много народу. Они были разлучены толпой, и каждый вернулся к себе домой с ощущением некоторой потерянности. Как будто кто-то хитрый и ловкий проник им в сердца и вырезал оттуда по кусочку. Но он решил, что это тоска по непойманной бабочке. А она - что расстроенность из-за преждевременно увядших маргариток.